Культовые дизайнеры ХХ века - Эйлин Грей

Проблема неизвестности Эйлин Грей (Eileen Gray) состоит в том, что она была женщиной в архитектурно-художественном обществе, и то, что она оказалась более прогрессивной, чем «великие» того времени. «Великие», типа Ле Корбюзье, ей этого не простили, а она была слишком аристократична, чтобы доказывать факты.  


Эйлин Грэй никогда не входила в состав творческих гильдий, ремесленных объединений или женских движений (очень популярных в начале XX века). Она всегда работала в одиночку, и это было основой её неповторимости.


Ей не удавалось продавать и раскручивать свои идеи, на шумных сборищах удачливых архитекторов, любящих споры и манифесты, Эйлин Грей чувствовала себя неуютно. Да её на них и не звали, считая замкнутой аристократкой-лесбиянкой. Пусть даже и невероятно талантливой.

Нужно отдать должное активным участникам «салонных симпозиумов и конференций» — большинство из произведений Эйлин Грэй увидели свет и произвели огромное влияние на дизайн и методы архитектурного проектирования, правда, уже за подписью активных участников архитектурной тусовки.  «Надо быть благодарным всем тем людям, которые проявляют к нам интерес и, по крайней мере, сохранили некоторые наши работы. В противном случае они скорее всего были бы уничтожены, как всё остальное».        Eileen Gray Эйлин Грей почти всю жизнь прожила в одиночестве, придумывая вещи — удобные, оригинальные и очень смешные — и строя для них дома (в которых сама же и жила). Хотя ни тому, ни другому она формально не училась. У баронессы Эйлин Грей не было формального архитектурного образования, и проектировать мебель её нигде специально не учили.
Она начинала как художник — это, в отличие от строительства, не считалось эпатажем в английском высшем свете. Эйлин поступила в лондонскую школу искусств «Слэйд-скул», но доучиваться там не стала. Более того, родную консервативную Англию она с лёгкостью променяла на космополитичную вольную Францию. И вряд ли хоть раз пожалела о своём выборе. У неё была маленькая мастерская, вещи она делала в нескольких экземплярах, а дома строила своими руками, при помощи пары рабочих. Увы, они практически не сохранились в нормальном виде.  Её мебель знают все, кто когда-либо интересовался дизайном, но не все знают имя автора. Первые робкие и одновременно очень смелые шаги Эйлин Грей в дизайне пришлись строго поперёк тогдашней мебельной моды. Простота линий, металл, хром и лак были не в ходу: дерево — да, золочение — да, резьба — да, но только не металл.
Работы Эйлин казались причудой сумасшедшей богачки, которая от нечего делать и от избытка денег стала проектировать.  Впрочем, так казалось только поначалу. Дизайнер во многом опередила своё время. Скажем, с металлическими трубками Эйлин Грей начала работать уже с 1918 года (кресло Bibendum), тогда как знаменитый Ле Корбюзье показал первые образцы хромированной мебели лишь в 1928 году. Одна из знаменитых инноваций Эйлин Грэй — кресло Bibendum  — одно из самых узнаваемых произведений дизайна XX века. Это кресло с регулируемой спинкой (положение работа-отдых), а форма самой спинки, по словам Эйлин Грэй навеяна шинами Michelin. Кресло было специально разработано для владелицы шляпного бутика, мадам Матье. Эйлин Грэй получила заказ на дизайн квартиры с пожеланием, что это должен быть «новый, оригинальный, инновационный проект».

Процесс занял четыре года (1917 — 1921) – был создан Bibendum, дизайн стен, ковры, мебель, светильники. Bibendum — относительно большой предмет – глубина 840 мм, высота 740 мм, видимая часть опоры — хромированная сталь. Кресло Bibendum было задумано как часть модернистского движения, которое полностью, принципиально отличалось от традиционных работ. Это не просто стилистическое новаторство – это ПРОГРЕСС.

Свой первый (и самый известный) дом, Е 1027, Эйлин Грей построила, когда ей было пятьдесят лет. Тогда же она придумала и самую знаменитую вещь — столик с тем же названием из хромированных стальных трубок — популярнейшего у модернистов материала. Но почему-то никто и понятия не имеет, что большинство новейших «хайтековских» разработок вовсе не новы. И публика, регулярно посещающая мебельные выставки и восхищающаяся сложными металлическими конструкциями, знать не знает того, что все они были придуманы ещё в двадцатые годы.
Дом Е 1027. «Е» — первая буква имени Eileen, «10» — порядковый номер буквы «J», «2» — номер буквы «B», а «7» — первой буквы её фамилии. Буквы «J» и «B» принадлежат Жану Бадовичи – румынскому архитектору и писателю, самой длительной гетеросексуальной увлечённости Эйлин Грэй. Когда Эйлин и Жан познакомились, ей было около сорока, ему — почти вдвое меньше. Она — одинокая, замкнутая и необщительная, он — молодой, красивый, бедный и полный жизни. «Почему бы тебе не построить дом для своих вещей?» - как бы между прочим спросил её Жан, который мечтал о собственном доме, но никогда не мог себе его позволить. Эйлин нашла великолепное место на Лазурном берегу и построила для него дом — на свои деньги, почти своими руками — и наполнила его вещами, среди которых Жану было бы удобно. «Как и музыка, работа имеет смысл только тогда, когда её свидетелем является любовь», — написала Эйлин Грей в записной книжке. В их доме на берегу моря были парусиновые занавесы, блестящие металлические перила и ковры с морскими рисунками. На стене висела огромная карта с надписью «Счастливого плавания» и лампа, которая освещала карту ночью. Кожаное кресло «Transat» с металлическим каркасом было похоже на шезлонги, стоявшие на палубах трансатлантических лайнеров. Это кресло, как и всю остальную мебель, Грей сделала сама. Её вещи нельзя рассматривать по отдельности, они были настоящей семьей, живущей в доме. И, как люди, находились в постоянном движении: столы ездили по рельсам, табуретки служили лесенками, полки вращались на петлях, шкафы прятались и появлялись, с помощью зеркал и ширм одна комната превращалась в несколько... Всё здесь было рассчитано на долгую, комфортную и счастливую жизнь.   Эйлин и Жан прожили в этом доме несколько лет. Всё это время у них не переводились гости, друзья Жана. Когда приходил Корбюзье, Эйлин пряталась — она его стеснялась. Дом, в котором она надеялась укрыться от мира с любимым человеком, превратился в архитектурный салон, которые она так не любила.  Однажды Эйлин собрала свою одежду и ушла, оставив Жану дом и всю мебель. С собой она захватила один только столик Е 1027. В их дом, вернее, уже дом Жана, продолжали приходить гости, особенно Корбюзье, которому Е 1027 очень нравился. Однажды он расписал стены, и корабль перестал быть чистым и белоснежным. Позднее Корбюзье включил эти работы в своё собрание, едва упомянув имя Эйлин Грей. Через несколько лет Корбюзье купил участок земли рядом с домом Е 1027 и построил на нём свою знаменитую «хижину», а после смерти Жана Бадовичи (дом был записан на него) выкупил и сам Е 1027. В некоторых биографиях Корбюзье говорится, что авторство дома и сохранившейся там мебели принадлежит ему. Эйлин не умела отстаивать свои права. Она была шокирована и ни разу после вторжения Ле Корбюзье не переступила порог своего бывшего дома. Она уже не чувствовала его своим.

Уйдя от Жана, Эйлин Грей построила себе другое жильё, потом оформила квартиру, но они никогда не нравились ей так, как «Дом на берегу моря». Любовь ушла из её вещей, хотя работать она не переставала. Когда Грей передали, что некоторые её вещи были проданы с аукциона за огромные деньги, она посчитала это полным бредом. Приглашения на свои собственные вернисажи она выкидывала, предпочитая приходить на выставки инкогнито (это было несложно — её почти никто не знал в лицо), встречаться с журналистами отказывалась и почти ни с кем не общалась. Незадолго до смерти она сожгла все свои письма и фотографии. Ей хотелось, чтобы после неё остались только её вещи... «Будущие проекты света это только тени из прошлого» ...Хижина Ле Корбюзье в местечке Рокбрюн-Кап-Мартен считается национальным достоянием, за ней присматривают местные жители, и она почти никогда не пустует: студенты-архитекторы и дизайнеры едут сюда прикоснуться к «святыне». И никто не обращает внимание на дом Е 1027, расположенный буквально напротив. Когда-то похожий на горделивую белоснежную яхту, теперь он напоминает разбившийся о скалы корабль: последний его хозяин был убит в этих самых стенах, и с тех пор дом стоит заколоченным. Почитатели Ле Корбюзье не обращают на него внимания. Многие из них даже не слышали имени Эйлин Грей, гениального дизайнера, которая предвосхитила некоторые идеи своего знаменитого соседа и других коллег-современников.

Они не знают, что мебель из стальных трубок — аскетичная и функциональная, по которой все начали сходить с ума в конце двадцатых годов, — Эйлин Грей делала гораздо раньше, а её столик Е 1027 за последние семьдесят лет скопировали и выпустили под своей маркой все, кому не лень... Её репутация была восстановлена 31 октября 1976 года, в день её смерти, когда это событие было признано достойным для объявления по французскому национальному радио. Это был первый случай, когда имя Эйлин Грэй было произнесено в СМИ.